С учреждением в марте 1944 года орденов Нахимова и Ушакова, у офицеров ВМФ появились свои награды, которые были им ближе по духу. Однако командирский талант, находчивость и инициатива многих офицеров Военно-Морского Флота к тому времени уже были отмечены «сухопутным» полководческим орденом Александра Невского. Об одном из таких кавалеров, отдавшем жизнь за счастливое будущее своей страны, командире подводной лодки Щ-403 капитане 3 ранга Шуйском Константине Матвеевиче, рассказывается ниже.

ЧП у мыса Летинский.

Обычно считается, что первой потерей подводных сил Северного флота был «Декабрист» - подлодка, бесследно исчезнувшая в Мотовском заливе во время учебного погружения в ноябре 1940-го. Однако еще до трагедии «Декабриста» в списки потерь североморцев была внесена Щ-424 - средняя подлодка серии 10, к слову, одна из первых прибывших на советский Север с Балтики летом 1939 года.

В Полярном лодка появилась не случайно. Уже тогда отношения с Финляндией резко обострились, и неизбежность вооруженного конфликта многие чувствовали. Однако Щ-424 прослужила на Северном флоте считанные месяцы. 20 октября 1939 года она отправилась в море, чтобы сменить на боевом дежурстве другую подлодку. Командовал кораблем капитан-лейтенант К.М.Шуйский - командир другой подлодки - Щ-401. В том походе он должен был подменить заболевшего командира Щ-424.

Был серый и ветреный день. Волна в Кольском заливе достигала 5 баллов. Временами из-за снежных зарядов видимость ухудшалась до 1 кабельтова. Лодка покинула Екатерининскую гавань в 14 часов 40 минут и малым ходом направилась к выходу в море - она двигалась от острова Олений курсом 25 градусов. В районе мыса Летинского Щ-424 оказалась через 25 минут. Здесь и произошла трагедия.

Навстречу лодке с моря двигался караван судов: рыболовецкий траулер РТ-43 «Рыбец», небольшой каботажный пароход «Ястреб» и еще пять промысловых судов. Головным шел «Рыбец». Верхняя вахта подлодки заметила встречные суда в тот момент, когда расстояние между Щ-424 и траулером составляло 35 кабельтовых.

Далее, в течение 10 минут произошло то, что и сегодня не находит разумного объяснения и может быть истолковано и как нелепый случай, и как проявление вопиющей халатности. По мере сближения ни военморы, ни рыбаки, ни лоцман В.И.Соколов, находившийся на мостике траулера, не следили за изменением пеленга и не предприняли никаких мер, чтобы предотвратить беду. А риск столкновения все возрастал. Наконец, К. М. Шуйский решил разойтись с караваном левыми бортами. Надо сказать, старпом Щ-424 А. К. Малышев в той ситуации счел более безопасным расхождение правыми бортами, но, отдавая свою команду, Шуйский строго следовал правилам судовождения.

Практически одновременно с началом поворота подлодки капитан траулера А.П.Дружинин отдал команду - «лево на борт!» На мостике траулера в этот момент помимо капитана находились еще лоцман, вахтенный помощник капитана и рулевой, а потому объяснить решение разойтись левыми бортами, как и возникшее вскоре замешательство, тоже трудно.

За время поворота лодки (Шуйский отдал команду взять вправо 10 градусов) расстояние между Щ-424 и траулером сократилось уже до кабельтова, и ситуация вышла из-под контроля. Подлодка получила удар форштевнем траулера между 37 и 38 шпангоутами (это район четвертого отсека). Таран пришелся в левый борт Щ-424 под углом 80-100 градусов...

После тарана.

Документы следствия свидетельствуют, что лодку и часть ее экипажа погубила главным образом паника. Она возникла в следующее же мгновение после удара, когда Шуйский отдал приказ продуть балласт. Приказ этот не выполнили. Более того, вахтенный трюмный, старшина-торпедист, командир отделения штурманских электриков и старшина-радист, находившиеся в центральном отсеке, вместо того чтобы задраить переборочную дверь, через которую вода из четвертого отсека поступала в центральный, самовольно покинули отсек, бросились на мостик. И опять же - не задраив на этот раз нижний рубочный люк. Очутившись наверху, никто из моряков даже не доложил командиру о пробоине! Вода рвалась внутрь лодки, и дифферент на корму стремительно нарастал.

В акте следственной комиссии сказано буквально следующее: находившийся на мостике командный состав лодки даже не пытался принять меры к спасению личного состава и удержанию лодки на плаву. Вместо этого они возмущались действиями траулера и взывали о помощи вплоть до ухода Щ-424 под воду, когда их смыло волной.

Можно ли было спасти лодку? Документы технического обследования Щ-424 отвечают на этот вопрос однозначно - можно. Достаточно было объявить аварийную тревогу и продуть балласт. Второе - продувание соляра из балластной цистерны № 4 дало бы подлодке 25 тонн плавучести. Шанс сохранить корабль оставался даже, если бы кто-то догадался задраить рубочный люк...

Панике поддались не все. В корпусе оставались еще 32 моряка. Несмотря на то, что они оказались предоставленными сами себе, а по сути - брошенными старшими офицерами лодки на произвол судьбы, эти подводники пытались бороться за живучесть корабля. Как выяснилось потом, они погибли, так и не покинув своих постов. Подлодка Щ-424 затонула в течение двух минут. Находившихся наверху подводников подобрали с воды, а остальные погибли.

По всей строгости закона.

До советско-финляндской войны оставалось около 40 дней. В стране, уже несколько лет живущей в атмосфере подозрительности, внешние и внутренние враги мерещились буквально в каждом правонарушителе, что уж говорить о «действующих лицах» катастрофы, повлекшей многочисленные жертвы. Уже в первый день следствия Шуйскому и Дружинину было предъявлено обвинение в... умышленном потоплении подлодки.

Дело рассматривалось военным трибуналом 7 декабря того же года. «Финская война» уже началась, и потому обвиняемым нечего было надеяться на снисхождение. Приговор действительно вынесли строгий, по максимуму: Шуйского и Дружинина - расстрелять! Военного комиссара политрука Кондакова (он в момент столкновения находился на верхнем мостике лодки) приговорили к 10 годам исправительных трудовых лагерей, а военного лоцмана лейтенанта Соколова - к 6 годам. Помощнику командира подлодки Малышеву, штурману Гаврилову, командиру БЧ-3 Синякову, торпедисту старшине Вахтанову, командиру отделения штурманских электриков Рыбакову за непринятие активных и действенных мер по спасению лодки и личного состава командующий Северным флотом объявил дисциплинарные взыскания.

Но за Шуйского вступились уже тогда именитые Иван Колышкин, Николай Козлов и другие офицеры-подводники: в коллегию военного трибунала они направили ходатайство о смягчении приговора, отправили так же письмо на имя Сталина, в нем изложили все произошедшее. На свой страх, риск и удивление отстояли: расстрел Шуйскому заменили десятилетним заключением в лагере.

Военные коллизии в судьбе.

Известно: война привносит немало удивительных коллизий в человеческие судьбы. Планида капитан-лейтенанта К.М.Шуйского оказалась как раз из таких. В заключении он провел два года и вышел на свободу, когда уже шла другая война - Великая Отечественная: в 1941-м командиры североморского подплава вновь обратились уже к наркому обороны с ходатайством вернуть Шуйского на флот как опытного офицера-подводника. Флоту катастрофически не хватало опытных офицеров. В ноябре сорок первого Шуйского «временно освободили из-под стражи для участия в боевых действиях флота». Остававшийся срок, ни много ни мало, а 8 лет, ему предстояло отбыть после войны. Определение военного трибунала об освобождении от наказания подписано 19 декабря 1941 года. В личном деле, пришедшем вслед за бывшим заключенным, была проставлена все та же запись «с последующим отбытием срока заключения после войны…»

Да видно все же не судьба была Константину Матвеевичу вновь оказаться «в местах не столь отдаленных». Причиной стал знаменитый декабрьский 1941-го года бой подводной лодки «К-3», только что прибывшую из Молотовска, где она дооборудовалась, и на которую старшим помощником получил назначение капитан-лейтенант Шуйский. Это был первый бой с успешным применением артиллерии подводной лодки против боевых кораблей. Тогда их лодка торпедировала вражеский транспорт, подверглась преследованию, всплыла в надводное положение и расстреляла преследовавшие ее корабли охранения конвоя: сторожевой корабль и катер противника. В итоге наградили орденами и медалями весь экипаж (командир лодки – капитан 3 ранга К.И.Малофеев, старший на борту - командир дивизиона капитан 2 ранга М.И.Гаджиев), кроме одного человека – Шуйского: с него сняли судимость…

А уже в марте 1942 года капитан-лейтенант Шуйский получил новое назначение - командиром на Щ-403, так как в конце февраля лодка вернулась из очередного похода без своего командира, капитан-лейтенанта Коваленко….

«Погружайтесь без меня!..».

19 февраля 1942 года подводная лодка «Щ-403», которой командовал капитан-лейтенант Семен Коваленко, высадив на вражеский берег группу разведчиков, ночью в надводном положении выходила из Порсангер-фьорда. Внезапно она встретила немецкий отряд боевых кораблей в составе минного заградителя «Бруммер» и двух тральщиков «М-1502» и «М-1503». На «щуке» вахтенный офицер, находившийся в рубке на командирском мостике, растерялся и вместо того, чтобы скомандовать: «Срочное погружение!», пригласил командира на мостик. Коваленко, поднявшись из прочного корпуса наверх, мгновенно оценил обстановку: лодку обнаружили, а один из тральщиков уже пытается выйти на таран. Расстояние между ним и «Щ-403» резко сокращается, и о погружении, даже самом срочном, уже не может быть и речи. Более того, по лодке вражеские корабли открыли ураганный артиллерийский и пулеметный огонь. Командир «щуки» дал команду приготовить кормовые торпедные аппараты к залпу. И аппараты приготовили к стрельбе. Но в тот момент, когда уже нужно было выстрелить по минному заградителю, команда на залп до кормового отсека почему-то не дошла. Однако лодка все равно уклонилась от таранного удара тральщика.

Вслед за ним в атаку на «щуку» вышел уже минный заградитель. Но командир прикинул по расстоянию до «Бруммера», что «по-срочному» они погрузиться успеют. Подал команду: «Срочное погружение!» - и в этот момент его тяжело ранило. Коваленко упал в ограждении рубки, прозванном подводниками за полукруглые обводы «лимузином». А вахтенный офицер, выждав короткое время, оглядел мостик и поспешил к рубочному люку. Еще крикнул: «Есть кто в «лимузине»?» Но ответа не последовало. А еще он увидел, как вниз, в прочный корпус, спускался кто-то тяжело раненный, окровавленный, и офицер посчитал, что это командир. Но это был боцман.

Вахтенный офицер дал возможность мнимому командиру спуститься в центральный пост. И уже когда начал закрывать за собой рубочный люк, так как лодка шла на срочное погружение, то внезапно увидел в темноте лежащего командира, последними словами которого были: «Погружайтесь без меня!» Но что значило в той ситуации спасти командира лодки? Лодка успела погрузиться на глубину лишь семь метров. И таранного удара минного заградителя избежать ей не удалось, хотя и пришелся он вскользь по легкому корпусу, погнул перископы, перекосил ограждение рубки…

Коваленко остался жив. Немцы подобрали его из воды. Вначале выдавал себя за краснофлотца. Однако по агентурным сведениям немцы все же установили, что он командир подводной лодки. О мужественном поведении североморца в плену свидетельствует тот факт, что в 1944 году его расстреляли, по архивным свидетельствам, за попытку поднять восстание среди военнопленных в концлагере, который находился во Франции.

Походы и награды …

Ремонт Щ-403 проходил в очень тяжелое время - Мурманск беспрерывно бомбили с воздуха. Закончить работы удалось только в мае 1942 года, и лодка вернулась в свой дивизион «щук» под командованием Героя Советского Союза, капитана 3 ранга И.А.Колышкина (впоследствии контр-адмирала, с февраля 1943 года - командира отдельной Краснознаменной ордена Ушакова 1 степени бригады ПЛ Северного флота). Этот известный наставник североморских подводников был старшим на борту, когда капитан-лейтенант Шуйский вышел в свой первый поход на Щ-403. Всего же до конца 1942 года Константин Матвеевич сходил еще в пять самостоятельных походов и тогда же получил свой первый орден Красного Знамени.

О присвоении ему звания капитана 3 ранга Шуйский узнал от наркома ВМФ СССР Н.Г.Кузнецова, когда 1 января 1943 года тот встречал Щ-403 из похода на пирсе в Полярном, а затем, 23 февраля, командиру «щуки» вручили и второй орден - Александра Невского. До апреля лодка капитана 3 ранга Шуйского простояла в ремонте, потом сходила в два боевых похода и 24 июля 1943-го Щ-403 стала Краснознаменной. Орден Красного Знамени, уже второй, получил и ее командир.

В последний поход капитан 3 ранга К.М.Шуйский и его экипаж отправились 2 октября 1943 года. Лодке был определен район норвежского Конгс-фьорда. В Полярный Щ-403 не вернулась. Из оперативных документов следует: «связи с лодкой не было с момента выхода из базы. Учитывая отсутствие данных об атаке силами ПЛО противника в это время в этом месте наших лодок, а также наличие в этом районе минного заграждения, Щ-403 следует, по-видимому, считать погибшей от подрыва на мине. На борту погибли 45 человек. Лодка исключена из состава Северного флота 17 октября»….

Источники:

3. Л.Чернавин, И.Каутский «Ударная сила Северного флота». «Военно-исторический журнал» № 10-2004г.